"Они сражались за Родину": почему Лопахина должны были не наградить, а наказать

В известном романе М. Шолохова "Они сражались за Родину", есть эпизод, когда бронебойщик Лопахин сбивает "лаптежника" (Ю-87) из своего ПТР. Эпизод очень известный, в том числе и потому что он был включен в одноименную экранизацию романа, став одной из изюминок фильма С. Бондарчука. Однако, в реальности бы Лопахина должны были не наградить, а наказать. Но обо всем по порядку.

В романе момент с самолетом описывается так:

"- Бей же его, стерву! Бей скорее!.. - лихорадочно дрожа, кричал на ухо Сашка.

Нет, на этот раз Лопахин не мог, не имел права промахнуться! Он весь как бы окаменел, только руки его, железной крепости руки забойщика, слившись воедино с ружьем, двигались влево, да прищуренные глаза, налитые кровью и полыхавшие ненавистью, скользили впереди тянувшегося ввысь самолета, беря нужное упреждение. И все же он промахнулся и на этот раз... Губы его мелко задрожали, когда он увидел, как самолет, набрав нужную высоту и с ревом развернувшись, снова стал пикировать на окопы.

- Патрон! - клокочущим голосом крикнул он.

"Ю-87" резко снижался, поливая желтые гнезда окопов огнем изо всех своих пулеметов. Навстречу ему, яростно захлебываясь, бил ручной пулемет сержанта Никифорова, часто щелкали винтовочные выстрелы, дробно и глухо, сливаясь воедино, стучали очереди автоматов. Лопахин выжидал. Он неотрывно наблюдал за самолетом, снижавшимся с низким, тягучим и нарастающим воем, и в то же время слух его невольно фиксировал все разнородные звуки огня: и обвальный грохот фугасок, сыпавшихся в школьном саду возле огневых позиций зенитной батареи, и частые удары зениток, и заливистые пулеметные трели. Ему удалось различить даже несколько выстрелов из противотанковых ружей. Очевидно, не он один охотился с противотанковым ружьем за обнаглевшим пикировщиком.

- Что ты застыл?! Что застыл, спрашиваю? Ты не раненый?! - кричал Сашка.

Но Лопахин, не отрывая взгляда от самолета, только коротко и страшно выругался, и Сашка присел на шероховатое, усыпанное комками земли дно окопа, убедившись в том, что Лопахин жив и невредим.

На втором заходе кипящая пулеметная струя, подняв пыльцу, начисто сбрила у переднего бруствера окопа низкий полынок, краем захватила и насыпь бруствера, но Лопахин не пошевельнулся.

- Нагнись! Прошьет он тебя, шалавый! - громко выкрикнул Сашка.

- Врешь, не успеет! - прохрипел Лопахин и, выждав момент, когда самолет только что выровнялся на выходе из пике, нажал спусковой крючок.

Самолет слегка клюнул носом, но сейчас же выправился и пошел на юг, покачиваясь, как подбитая птица, медленно и неуверенно набирая высоту. Около левой плоскости его показался зловещий дымок.

- Ага, долетался, так твою и разэтак! - тихо сказал Лопахин, подымаясь в окопе во весь рост. - Долетался! - еще тише и значимей повторил он, жадно следя за каждым движением подбитого самолета.

цитируется по М. Шолохов " Они сражались за Родину" (http://sholohov.lit-info.ru/sholohov/proza/oni-srazhalis-za-rodinu/rodina-3.htm)

А далее происходит диалог между Лопахиным и его командиром:

"Лейтенант Голощеков встретил Лопахина широкой улыбкой, движением руки пригласил спуститься в окоп. Пользуясь коротким затишьем, он только что наспех позавтракал. Голощеков вытер черным от грязи носовым платком рот, лукаво подмигнул:

- Ты его снизил, Лопахин?

- Будто бы я, товарищ лейтенант.

- Чисто сработано. Это у тебя первый в практике?

- Первый.

- Ну, присаживайся, гостем будешь. Так, говоришь, первый, но надо думать, не последний? - пошутил лейтенант, пряча в нишу котелок с недоеденной порцией каши и доставая оттуда вместительную трофейную флягу.

В окопе лейтенанта пахло не только не успевшей подсохнуть влажной глиной и полынью, но и ременной кожей амуниции, чуть-чуть одеколоном, уксусно-терпким мужским потом и махоркой. Лопахин подумал о том, с какой удивительной быстротой обживают люди окопы, населяя временное жилье своими запахами, совершенно разными и присущими только каждому отдельному человеку. Он некстати вспомнил слова, сержанта Никифорова и улыбнулся, но лейтенант истолковал его улыбку по-своему и, наливая в алюминиевый стаканчик водку, сдержанно сказал:

- Это соседи наши, зенитчики, сегодня снабдили горючим, своей у меня давно уже не было... Что же. поздравляю с удачей, бери, выпей.

Лопахин двумя пальцами бережно принял стаканчик, сказал спасибо, но про себя с огорчением подумал, что посуда уж больно не по-русски мелка, и, закрыв глаза, медленно, с чувством выпил теплую, пахнущую керосином водку.

Лейтенант крякнул одновременно с Лопахиным, как бы вместе с ним разделяя удовольствие, но сам пить не стал, убрал фляжку.

- А народец-то стал каков у нас, Лопахин, а? Раньше, бывало, как только самолеты, - все вповалку лежат и землю нюхают, а сейчас уже не то: сейчас ходи над нами на приличной высоте, а то ноги переломаем, а? Так ведь, Лопахин?

- Точно, товарищ лейтенант.

- Подполковник звонил недавно, спрашивал, кто сбил самолет. Народ на тебя указал, да к сам я видел. Наверно, будешь представлен к награде".

цитируется по М. Шолохов " Они сражались за Родину" (http://sholohov.lit-info.ru/sholohov/proza/oni-srazhalis-za-rodinu/rodina-3.htm)

В фильме же эпизод с самолетом снят очень ярко. Да и неудивительно это, ибо это было кино Сергея Бондарчука, где Георгий Бурков и Василий Шукшин просто блистали в своих ролях. Увы, для Шукшина она стала последней..

А теперь перейдем к реальности. Что же ждало за это Лопахина? Оказывается не награда, а наказание. Дело в том, что в то время действия бронебойщиков регламентировала директива замнаркома обороны и генерал-полковника Воронова от 1 марта 1942-го. А в ней главный артиллерист Красной Армии писал следующее:

"Категорически запретить стрелять 14,5 мм патронами из противотанковых ружей по каким-либо другим целям, кроме танков и бронемашин. За неправильный расход этих патронов привлекайте к строжайшей ответственности."

Почему так? Все объясняется приоритетом целей. На тот момент это была бронетехника, которую надо было выбивать во чтобы то не стало или как говорилось в романе Бондарева: "Главное - выбивать у них танки"

Конечно, наказание Лопахина выглядело бы несправедливым. Ведь Лопахин то завалил Юнкерса. Но это удачный случай. А вот если бы другие бронебойщики начали бы стрелять массово по самолетам, то такой расход боеприпасов к ПТР мог бы критически сказаться в момент отражения танковой атаки. А 1942 год - это год снарядного голода, когда боеприпасы у артиллерии строго лимитированы. Поэтому бить танки пришлось бы только бутылками КС и гранатами, что было бы малоэффективно, в сравнении с орудиями и ПТР. Так что директива Воронова появилась не от хорошей жизни.

Да, симпатии тут все равно останутся на стороне Лопахина. Он не просто сбил гада, он сбил того, кто в 1942-м просто не давал житья советской пехоте. К примеру, командарм 59 Коровников докладывал комфронту Хозину в мае 1942-го следующее:

Но реальность была такова, что бить танки было важнее...

P.S. Впрочем есть нюанс. Как я уже выяснил позднее, распоряжение по ПТР не касалось, к примеру, ПТР с калибром 12.7 мм. 27 марта 1942-го Главное Управление Начальника Артиллерии (Красной Армии) уведомило войска, что они могут использовать ПТР в ПВО при стрельбе патроном Б-32 (для ДШК). А вот бронебойный БС-41 ГУНАРТ "категорически" запретил использовать для этих целей. Это разрешение появилось благодаря обращению Карельского фронта к заместителю Воронова - Тихонову, где указывалось, что 14-я А успешно применяет против транспортных самолетов противника засады из двух ПТР. Поэтому разрешили 12,7-мм для ДШК, но не бронебойные. А 14,5-мм уже были под запретом.

Поэтому нюанс возможен в том из чего и чем стрелял Лопахин. Если не бронебойным патроном, то могли и действительно наградить.

А это уже пример, как исполнялся в войсках запрет Воронова на расход патронов по другим целям, кроме бронетехники:

Владимир Нагирняк